Видимо, этого же типа зеркало было обнаружено в погребении 8 из кургана 30/6 у хут. Попов на Дону. Зеркало имело валик по краю диска и коническую выпуклость в его центре, ручка у него была отбита. Погребенная женщина была помещена в деревянное гробовище, вместе с ней находился глиняный лепной кувшин с петлевидной ручкой, тип известный по многочисленным находкам в погребениях заключительного этапа раннесарматской культуры. Кроме погребения 8 в кургане находилось еще семь реннесарматских погребений, судя по материалу, близких по времени сооружения погребению 8. Все они были впускными в курган эпохи бронзы.

Небольшие плоские бронзовые зеркала без ручек диаметром от 5 до 9 см, которых в свое время в пределах Азиатской Сарматии мной было учтено более шестидесяти (рис. 1, 30-32), также появляются первоначально в погребениях завершающего этапа раннесарматской культуры и наиболее широко распространяются, видимо, в I в. н.э. [Скрипкин, 1990а, с. 93, 153].

Даже этот небольшой перечень типов вещей (мечи с кольцевым навершием и вышеназванные зеркала) показывает, что ранние их находки происходят из комплексов по погребальному обряду типично раннесарматских. В подавляющем своем большинстве они являлись впускными в курганы эпохи бронзы и сопровождались большим числом близких по времени других сарматских погребений, в которых часты находки мечей с серповидным навершием, фрагментов бронзовых зеркал с валиком по краю диска, лепной керамики, украшенной по тулову вертикальными пучками линий, положение погребенных в гробовища или колоды. Все это не соответствует основной тенденции развития погребальной обрядности среднесарматской культуры, для которой в большей степени характерно сооружение погребений под индивидуальной курганной насыпью и во многом другой набор погребального инвентаря.

Актуальным для рассматриваемой проблемы является определение времени оформления среднесарматской культуры, начала преобладания тех черт в погребальном обряде и материальной культуре, которые ее характеризуют. По этому вопросу у исследователей имеются существенные разногласия. Не вдаваясь глубоко в историографию этой проблемы, отмечу лишь основные ее моменты. В 1984 г. на конференции, посвященной 100-летию со дня рождения П.С. Рыкова, проходившей в Саратове, я впервые в докладе выступил с идеей о возможном изменении дат окончания раннесарматской и начала среднесарматской культур, отнеся это событие к рубежу эр [Скрипкин, 1989, с. 155, 156]. Позже эта идея получила более подробное обоснование в монографическом исследовании [Скрипкин, 1990а]. Ранее хронологическую границу между этими культурами относили к концу II вв. до н.э. [Граков, 1947, с. 105], а среднесарматская культура традиционно датировалась преимущественно I в. до н.э. - I в. н.э. На материалах Нижнего Дона ростовскими археологами, сперва А.В. Захаровым, а затем и В.П. Глебовым, были выделены раннесарматские памятники II-I вв. до н.э. [Захаров, 1988, с. 17, 18; Глебов, 1993, с. 22-24]. На основании раскопок конца 80-х годов прошлого века на Иловле были обнаружены раннесарматские погребений с лучковыми фибулами, что позволило И.В. Сергацкову заявить о возможности отодвинуть верхнюю границу раннесарматской культуры «до рубежа н.э или даже в первую половину I в. н.э.». Причем предположительно он считал, что начало I в. н.э. могло быть переходным периодом, характеризующимся сосуществованием ранне и среднесарматской культур [Сергацков, 1995, с.148-157]. Было также уточнено время раннесарматского периода для Северного Причерноморья, памятники с чертами раннесарматской культуры существовали здесь во II-I вв. до н.э с сохранением традиций этой культуры в погребальном обряде и после рубежа эр [Симоненко, 1993, с. 7-29, 104-112].

В это время другую позицию отставала М.Г. Мошкова, она считала, что археологический комплекс среднесарматской культуры со II в. до н.э. начинает формироваться в рамках еще ранеесарматской культуры и «таким образом, I в. до н.э., во всяком случае его вторую половину, нельзя исключать из периода существования среднесарматской культуры».