лучше, к эпохе последнего оледенения обычно относят два-три горизонта лесса и разделяющие их погребенные почвы (В.Г.Бондарчук, М.Ф.Веклич, А.А.Величко, П.К.Заморий, В.И.Крокос, Т.Д.Морозова, А.И.Москвитин, Н.А.Сиренко, И.Л.Соколовский и др.). Особенно полно такие отложения представлены на юге. Севернее в центральных районах погребенные почвы встречаются редко (А.А.Величко, Т.Д.Морозова и др.). Лессы имеют значительные (до 10— 15 м) мощности и залегают на водоразделах и на надпойменных террасах. В лессах и погребенных почвах найдены многие верхнепалеолитические стоянки.

Как ни странно, но корреляции лессов с отложениями ледниковых районов до сих пор дискуссионны. Большинством исследователей витачевская почвенная свита коррелируется со средневалдайскими отложениями. Однако М.Ф.Веклич, Н.А.Сиренко и др. (1976) к среднему валдаю относят более молодую дофиновскую почву, а витачевскую считают нижневалдайской. К этому времени они относят удайский и бугский лессы. С осташковским горизонтом сопоставляется только причерноморский лесс. Большинством исследователей считается, что лессы формировались в перигляциальных условиях - при отсутствии древесной растительности, при наличии многолетней мерзлоты. Некоторые исследователи считают, что многолетняя мерзлота доходила почти до побережья Азовского и Черного морей. А.А.Величко (1973) к этой эпохе относит главную за весь плейстоцен фазу похолодания и максимального распространения наиболее суровой многолетней мерзлоты. Эти заключения базируются главным образом на анализе так называемых мерзлотных явлений (ледяные клинья, псевдоморфозы по повторножильным льдам и т.п.), но недостаточно учитываются другие (особенно палеонтологические) данные, в том числе и материалы по стоянкам верхнего палеолита.

В. П.Гричук (1973), говоря о растительности поздневалдайского времени, отмечает, что до сих пор наши знания о ней еще гипотетичны. В частности, очень слабо выяснены особенности изменения растительности в различные фазы оледенения. Весьма неполно известна и растительность фазы максимального распространения льдов. В.П.Гричук указывает,что типы растительности того времени специфичны,не имеют аналогов в современных условиях, свидетельствуют о резко континентальном климате и меньшей зональной дифференциации. Вблизи края ледника простиралась приледниковая растительность. Основу ее составляли редколесья с березой, елью и лиственницей. Приледниковая растительность вдоль края ледника простиралась сравнительно узкой (300 — 350 км) полосой. Южнее была растительность лесостепного типа с березовыми колками, сосновыми перелесками, а реже и с таежными лесами.

На юге Русской равнины были перигляциальные степи, доходившие до берегов новоэвксинского бассейна, береговая линия которого располагалась в северной части акватории современного Черного моря. На месте Азовского моря была суша. На его дне местами вскрыты континентальные лессовидные отложения. В бассейне Каспия, напротив, была позднехвалынская трансгрессия (О.К.Леонтьев, Г.И.Рычагов, П.В.Федоров и др.). Т.А.Александрова (1974) для прикаспийских районов этого времени реконструирует лесостепные ландшафты с участием широколиственных пород. В.П.Гричук (1973) для некоторых районов (юг Волыно-Подольской и Приволжской возвышенностей, Донецкий кряж) также указывает произрастание некоторых широколиственных пород. А.Т.Артюшенко и др (1972) для эпохи формирования так называемой, дофиновской почвы, развитой в верхней части лессовой толщи юга Украины, указывает долинные и байрачные леса с широколиственными породами. Н.С.Болиховская (1976) также допускает произрастание широколиственных пород. Нам представляется , что на юге Русской равнины климат поздневалдайской эпохи не был чрезмерно суровым даже в фазу максимума оледенения. В эпохи же потеплений, которые были неоднократными, произрас-