Для того, чтобы проследить изменения в бытовании гончарной посуды в период от создания единого Московского государства (1480-е гг.) до смутного времени (нач. ХVII в.) в нашем распоряжении имеется 11 комплексов керамики. Разумеется, что для периода который по интенсивности экономической жизни и самобытности ремесла, является вершиной в развитии московской культуры, на столь ограниченном материале трудно исчерпать интересующую нас тему. Однако это обстоятельство не может служить помехой для введения указанного материала в научный оборот и фиксации общих закономерностей в изменении набора употреблявшейся в эту эпоху посуды.

Первая группа комплексов происходит из Москвы и связана с сооружениями, погибшими в пожар 1493 г, или несколько ранее. Это, уже описанные в статье И. А. Бойцова ямы 1 и 4 Монетного двора, яма 2 Исторического проезда, а также яма на территории Николо-Греческого монастыря, перекрытая слоем строительства Китай-городской стены (1535—1538 гг.) (табл. 26). Среди них наиболее крупным сооружением является яма 1 Монетного двора. Это большой подпечный погреб (6,8x3,4 м) жилой постройки, в котором найдено около 700 фрагментов керамики (табл. 90; 91; 92; 93; 94; 95; 96; 97; 98; 99; 100; 101; 102), плитка пола, деревянный пест, головка кожаного сапога и обрывки кожаной обуви.¹

По количеству материала яме 1 Монетного двора не уступает небольшая (1,8х1.6 м), но буквально начиненная керамикой (619 фрагментов) хозяйственная яма № 2 Исторического проезда, перекрытая вымосткой Красной площади нач. ХVI в. (табл. 81; 82; 83; 84; 85; 86; 87; 88; 89).² Представительность этого комплекса обусловлена не только численностью материала, но и тем. что в яме расчищены развалы четырех сосудов, которые удалосъ собрать до целых форм. Яма 4 Монетного двора (табл, 58; 59; 60; 101; 102) и в Николо-Греческом монастыре (раскоп VIII: табл. 112; 113; 114; 115; 116; 117) значительно уступает вышеописанным сооружениям по количеству материала.

К сожалению всем этим комплексам свойственен один серьезный недостаток — в них присутствует значительная примесь курганной, серой и красноглиняной грубой посуды (10—22%) попавшей в заполнения из раннего слоя нарушенного в ходе сооружения ям. Хотя ранняя керамика легко (за исключением красной грубой) отделяется от посуды, отложившейся в результате эксплуатации сооружения, присутствие первой мешает установлению точного процентного соотношения единовременно бытовавших типов керамики. Кроме того неясным остается использовалась ли в период до 1493 г. красная грубая керамика или она к тому времени вышла из употребления.

В связи с отмеченными трудностями большую ценность приобретает комплекс из с. Коломенского.³ Он датируется в более широком диапазоне, чем московские постройки (до 1531—1533 гг.), но типологически к ним очень близок и, что самое существенное, практически не содержит ранней керамики, попавшей из слоев предшествующего времени и может быт признан закрытым. Для того, чтобы проверить московский материал с помощью Коломенского комплекса сведем данные в одну таблицу и попытаемся проследить картину бытования керамики в период около 1493 г. — кон. ХV в. (см. табл. 136)

Таблица показывает, что ранние типы керамики (в том числе и красная грубая) в кон. ХV в. уже не употреблялись. Кроме того приведенные данные, учитывая их единообразие, позволяют выделить признаки, свойственные наборам посуды, бытовавшим в рядовых хозяйствах около 1493 г. — кон. ХV в.:

— господство красноглиняной гладкой посуды (75—81%);

— появление белоглиняной грубой керамики, которая не превышает 20% (7—18%) от общего числа фрагментов;

— присутствие наряду с краснолощеной, новых типов столовой керамики: ангажированной (1,0—5%), мореной( 3%), чернолощеной (0,5—3,5%).

Следует заметить, что появление в быту москвичей чернолощеной посуды в конце ХV в. уже отмечалось в литературе,⁴ хотя нередко в общих работах фигурирует датировка — 1530-е гг.⁵ Фиксировалось присутствие в одном горне краснолощеной, чернолощеной и белоглиняной грубой керамики.⁶ В то же время черно-