Библиотека

плодотворный для датировки слоев средневекового города, мало пригоден для разработки детальной хронологии керамики. Дело в том, что если закрытый комплекс отражает единовременно бытовавший набор керамики, то соотношение типов керамики в слое является результатом действия целого ряда привходящих факторов (перекопы нижележащего слоя, уничтожение части отложений в ходе нивелировок и многое другое), что затемняет реально имевшую место картину бытования посуды.

Учитывая вышесказанное, авторами были привлечены для исследования закрытые комплексы керамики (всего 26). Они представлены посудой из заполнения подпечных и хозяйственных ям, насыпей валов, строительных прослоек и других более или менее единовременно отложившихся и четко выделяемых стратиграфических единиц. Комплексы, включавшие керамику, попавшую в них из более ранних слоев, привлекались как дополнительные (всего 8).

Единовременно отложившиеся закрытые комплексы— своего рода "моментальные снимки", отражающие бытование керамики в определенный период. Их важность в изучении гончарной посуды столь же велика, как значение кладов для реконструкции состава денежного обращения. Разумеется, в полном смысле "моментальными снимками" являются лишь немногие из них. Обыкновенно же они отражают набор посуды, использовавшийся на всем протяжении жизни данной постройки, то есть в период, который мог охватывать от нескольких лет до двух, а иногда и трех десятилетий. Тем не менее, для целей уточнения хронологии такие комплексы (и их серии) вполне приемлемы, особенно, если учтены стратиграфические особенности их залегания.

Авторы сборника стремились показать, какие типы керамики сосуществовали в тот или иной период, какие варианты данного типа присутствуют в том или ином комплексе. При описании изделий московских гончаров учитывались традиционно используемые характеристики: техника формовки, состав теста, обработка поверхности, особенности обжига, форма сосуда и приемы его оформления. Для наиболее важных типов московской керамики — серой, красноглиняной и белоглиняной — прослежены этапы их развития.

Следует отметить, что предлагаемые статьи не являются всеобъемлющим исследованием технологических особенностей и типологии московской керамики. Подобная работа может быть проведена в дальнейшем по мере накопления материала, его обработки и проведения соответствующих анализов. Она могла бы прояснить, в частности, вопросы происхождения оригинальных типов московской керамики ХIII—ХV вв., влияние на их формирование местной домонгольской традиции и иных керамических традиций. Введение в научный оборот датированных комплексов подготавливает почву для дальнейших исследований в этом направлении.

Таким образом, в руках читателя находится свод комплексов и определитель московской керамики, который может использоваться для установления типа и датировки гончарных изделий. Он может применяться в границах основной территории великого Московского княжества второй половины ХIV — первой половины XV в., то есть до линии Ржев—Калуга — на западе, р. Оки — на юге, Тверского рубежа - на севере, а на востоке — включая земли Переяславля, Юрьева, Суздаля и Владимира — вплоть до Рязанского пограничья. Данные о московской керамике XVI в. применимы, разумеется, для значительно более обширной территории. Дальнейшие раскопки уточнят датировки, предложенные в настоящей работе, и географические рамки ее применения. Однако это не помешает ей сохранить функции определителя, по крайней мере, до того времени, когда появится свод комплексов из построек, имеющих дендродаты.

Сборник подготовлен сектором Археологии Москвы Института археологии АН СССР, членами которого является часть авторов — Л. А. Беляев, И. А. Бойцов, С. 3. Чернов. Он открывается статьей Т. В. Равдиной, посвященной сосудам из датированных погребений подмосковных курганов конца XI — первой трети ХIII вв. Л. А. Беляевым публикуются материалы раскопов Богоявленского монастыря в Москве, отражающие ранний этап становления московской керамики. С. 3. Черновым описаны керамические коллекции из построек Москвы и сельских поселений Московского княжества ХIII — пер. пол. ХV вв. В работе И. А. Бойцова, основанной на анализе керамики, производившейся в Москве, прослежено развитие технологических особенностей и формы красноглиняной посуды, охарактери-