Библиотека

был похож на палеоантропа. Он занимает отчетливо выраженное промежуточное положение между неоантропом и архантропом, если не по всем, то по многим существенным признакам .Некоторые особенности зубной системы палеоантропов подтверждают это, несмотря на большие вариации у неандертальцев уровня редукции зубов [Зубов, 1960]. Но самым важным следует считать все-таки то, что нигде на земном шаре мы не находим остатков палеоантропов в слоях, покрывающих слои с костями людей современного типа. Единственное исключение — это маленький и тонкий осколок лобной кости "Фонтешевад I", лишенный надглазничного валика в тейякском слое. Эта находка не имеет пока никаких аналогий в том же навесе у Фонтешевад II, который чрезвычайно архаичен по своему строению. Условия залегания костных остатков Фонтешевад I требует дополнительного тщательного анализа.

По третьему вопросу — о месте происхождения неоантропа — не утихают споры. Сторонники возникновения Homo sapiens в одной области от группы близко родственных палеоантропов называются моноцентристы. Их противники утверждают, что человек современного вида произошел в нескольких отдаленных друг от друга местах от разных палеоантропов и даже от разных архантропов. Это полицентристы.

В защиту полицентризма впервые выступил Ф.Вейденрейх на Международном конгрессе антропологов в Копенгагене (1938). Он утверждал, что от синантропа произошли монголоидная и американская расы, от яванского питекантропа—австралийская раса, от родезийского человека — негрская или бушменская раса, от палеоантропов Передней Азии — европеоидная раса.

Важными фактами,на которые опирается Ф.Вейденрейх,можно считать специфические черты сходства между синантропом и монголами — лопатообразные резцы, ореховидные вздутия на язычной поверхности альвеолярного края нижней челюсти и некоторые другие особенности зубов и скелета. При сопоставлении питекантропа и австралийской расы Ф.Вейденрейх ограничился общей особенностью их — отсутствием глубокого желоба между чешуей лобной кости и ее выступающим краем над глазницами.Родство родезийца и негрской расы почти не аргументировано морфологическими фактами. К Ф.Вейденрейху (с существенными отступлениями) примкнули многие антропологи, в том числе Кун, Тома, Г.Ф.Дебец, Г.П.Григорьев и др. Они дополнили аргументацию полицентризма и привели кроме новых морфологических и археологических доводов принципиальные соображения против моноцентризма. Они указывали на отсутствие всякого специфического сходства как мустьерской, так и позднепалеолитической индустрии Ближнего Востока и Франции. Идея моноцентристов о том, что неоантроп возник на какой-то одной (хотя и обширной) срединной территории и затем распространился по всему Старому Свету, казалась своеобразной данью теории миграционизма. В особенности неприемлемой представлялась картина вытеснения или физического уничтожения неоантропом местных палеоантропов.

Сторонники моноцентризма не отрицают некоторых специфических черт сходства между синантропом и монгольской расой и между палеоантропами Европы и европейцами. Но они считают, что эти небольшие аналоги могли быть следствием смешения неоантропов при их движении к периферии с автохтонными палеоантропами. При этом вытеснение одной группой других вовсе не обязательно представлять себе как военный поход. Существуют расчеты, которые показывают, какую огромную роль в динамике численности населения имеют рождаемость, смертность (особенно детская) и прирост населения. Преимущества неоантропа и его культуры в этом отношении вряд ли могут вызвать сомнение. Проще допустить такое объяснение некоторого сходства между каждой большой ныне живущей расой и ее древними предшественниками, чем предполагать независимое параллельное развитие неоантропов в разных местах ойкумены.