Библиотека

вильность мнения о доживаний больших кубанских курганов бронзового века до начала скифо-меотской эпохи и датировал окончание культуры этих курганов серединой II тысячелетия до н. э. Само существование собственно катакомбной культуры на Северо-Западном Кавказе лишь предположение, поскольку там есть своя особая прикубанская культура, лишь кое в чем повлиявшая на катакомбную и пополнившая ее племена своим антропологическим типом. Таким образом, рассматривать всю территорию Прикубанья как прародину киммерийцев оказывается неправомерным, и мысль М. И. Артамонова не может быть в этой части принята.

В. А. Городцов выделил, как говорилось, группу предметов из Северного Причерноморья, относящихся к концу бронзового и началу железного веков, то есть ко времени существования киммерийцев. Его понимание этой культуры было сочувственно принято советскими учеными и не повлекло решительных возражений, хотя с самого начала неполнота археологического комплекса была очевидна. Среди северокавказских материалов А. А. Иессен выделил кельт с ушками и двулезвийный нож с плоским раскованным перекрестием или с упорцем под черешком, рассматривая их как признаки проникновения на Кавказ степных причерноморских форм. Несколько иначе он подошел к вопросу о крюкастых серпах и наконечниках копий с коротким листовидным пером и цельнолитой, довольно длинной втулкой. Он показал распространение их в Семиградье, Северном Причерноморье и в Прикубанье и отметил, не определяя места происхождения таких форм, самостоятельное развитие их на каждой из этих территорий, что не мешало их взаимному проникновению. А. А. Иессен в отличие от В. А. Городцова не рассматривал проникновение указанных форм на Кавказ как доказательство нахождения там киммерийской культуры ¹⁷.

Иначе смотрит на это Е. И. Крупное¹⁸. Он полностью принял определение культуры по В. А. Городцову и расширил круг распространения соответствующих степных вещей, включив в него восточную часть Северного Кавказа. Он добавляет ряд кельтов, двулезвийных кинжалов, или ножей «срубного» типа с плоским перекрестием, и «киммерийского» с упорцем под черешком, несколько десятков бронзовых серпов и копья. Касаясь серпов и копий, Е. И. Крупнов готов согласиться с параллельным местным их развитием, но больше видит здесь степное влияние из Причерноморья. Касаясь тесел с выступами по бокам, этот автор признает их закавказское происхождение. Некоторое дополнительное развитие этих форм на Северном Кавказе едва ли можно подкреплять, как он считал, влиянием степи, так как тесла с выступами становятся характерными для степи не в эпоху бронзы, а в эпоху железа, уже в самом конце предскифского периода. Плоские же тесла без закраин обычны для культур Заволжья и потому не могут служить свидетельством киммерийского влияния. Совершенно правильно рассматриваются бронзовые удила и псалии как материал для установления связей Кавказа со степью. Техника клепаных «киммерийских» котлов и кубков с зооморфными ручками также трактуется как свидетельство связи со степью. Это, конечно, так, но с середины II тысячелетия до н. э. такая техника распространена от Италии и всего Средиземноморья до глубин Передней Азии. Черно- и буролощеная керамика также распространена и, в частности, в VIII — VII вв. до н. э. в виде грушевидных А острореберных «корчаг» от культур гальштата на Западе до Северного Кавказа. Совершенно так же, как по отношению к серпам н копьям, здесь приходится видеть не конвергентное появление, а развитие этой формы, являющееся результатом «моды», возникшей скорее всего в гальштате. Сходство здесь не менее, чем сходство серпов и копий. Е. И. Крупнов видел во всех сведенных им явлениях реальное доказательство пребывания киммерийцев «на всем Северо-Западном Кавказе», а не только культурное соприкосновение и проникновение нескольких форм вещей.

Комплекс вещей, рассматриваемых как «киммерийская» культура на Кавказе, кроме серпов, копий и корчаг, пышно развивавшихся на месте, невелик по количеству и слишком неполон по составу, чтобы определять его как культуру: здесь нет данных ни о могилах, ни о поселениях, ни о достаточном количестве оружия, ни об украшениях, ни об утвари — словом, ни о чем, что составляет сколько-нибудь полное понятие археологической культуры. К тому же в рассматриваемых вещественных группах наблюдается очень большой хронологический разнобой: ножи срубного типа хотя и являются прототипами «киммерийских» с упорцем, но отно-