о весьма "изысканных" украшениях одежды, и т.п. Все это свидетельство того, что у человека верхнего палеолита его время, энергия и ум уходили не только наборьбу с суровой природой и на добычу пищи. Эти примеры мы привели, чтобы показать, что нельзя рассматривать верхнепалеолитического человека привязанным к "тесному" району обитания. Умственное, хозяйственное и социальное развитие его было таково, что он знал особенности природы обширных территорий и использовал эти знания себе на пользу. В связи с этим чаще всего реконструкции ландшафтов центра Русской равнины нам кажутся неверными, так как они рисуют тогдашний климат слишком суровым. Люди верхнего палеолита безусловно знали о южных территориях, где природные условия были благоприятны. Чем в таком случае можно объяснить тяготение человека именно к приледниковым, самым суровым ландшафтам. Л.Н.Вознячук (1973, с. 62), например, так характеризует ландшафты Белоруссии эпохи последнего оледенения: "природные условия были наиболее суровыми за весь антропоген и перигляциальная зона приобрела многие черты "субарктической пустыни", превратившись в лессовую тундростепь с минимальным участием в скудном растительном покрове лесных формаций. Исключительно холодный и сухой ультраконтинентальный ("криоаридный") климат этого времени, развитие мощной многолетней мерзлоты, почти полное отсутствие лесов, несомкнутость травянистого покрова, широкое распространение незадернованных субстратов благоприятствовали резкому усилению морозного выветривания и напряженности склоновых процессов (солифлюкции, плоскостного и струйчатого смыва), поступлению на дно долин огромных масс мелкозернистого материала". Эту длинную цитату мы привели потому, что она выразительно рисует обстановку, в которой приходилось бы жить современнику этого оледенения даже на западе Русской равнины. В более восточных районах, а тем более в Сибири , условия были еще суровее.

Для доказательства суровых условий обитания верхнепалеолитического человека часто используют фауну млекопитающих из культурных слоев. Однако не всегда учитывается специфика этой "фауны", что приводит к неверным заключениям. Костные остатки относятся к животным верхнепалеолитического комплекса (мамонт, шерстистый носорог, лошадь, бизон, северный олень, песец, сайга, лемминги) . Имеются животные лесной, тундровой и степной зон. Однако остатки северного оленя, песца, нередко находимые на стоянках, служат для выводов о тундровых, лесотундровых, тундро-степных ландшафтах и суровом климате. В подтверждение этого обычно ссылаются также на мамонтов и шерстистых носорогов, которые традиционно считаются свидетелями суровых ледниковых условий. Однако и мамонт и шерстистый носорог обитали на огромной территории, климат и ландшафты которой сильно отличались . К тому же обитали они как в ледниковья, так и в межледни-ковья. Это были, по-видимому, животные с широкой экологической пластичностью.

То же можно сказать о песце и северном олене. Даже ныне, когда сказывается сильное влияние хозяйственной деятельности человека, северный олень в Восточной Сибири, например, типичный обитатель тайги. На юге Русской равнины, судя по письменным историческим источникам, он еще совсем недавно доходил до Черного моря. Остатки северного оленя на верхнепалеолитических стоянках юга Русской равнины чаще всего показатели их зимних откочевок. Это, в частности, подтверждается отсутствием костей новорожденных телят северного оленя и костей молоди песца (Пидоп-личко, 1954). И то и другое указывает на охоту на них в зимнее время. Большое количество северного оленя, песца, лошади, бизона обычно служит доказательством отсутствия крупных лесных массивов. Редкая встречаемость костей, например, медведя , рыси и других типично лесных животных как бы подтверждает обоснованность этих выводов. Однако это совсем не обязательно.